Белка – это такой милый грызун, что я никогда не перестаю им восхищаться. Может быть поэтому и один из первых рассказов моих был о белке, точнее о ее гнезде. Позже я значительно дополнил и расширил школьную зарисовку и получилась довольно большая статейка.
Вы можете прочитать сокращенный вариант, написанный еще для районной газеты и расширенный. А можете ограничиться просмотром фотографий этого замечательного грызуна!
Гайно
В голубом небе, слегка подернутом белизной облаков, плавилось спокойное зимнее солнце. Дым, выходящий из кирпичных труб, столбами поднимался вверх.
Вместе со своей собакой я шел в сосновую посадку за сухими смолистыми деревцами для растопки печи. За поясом был засунут топор, а в кармане лежал старый бинокль. Я шагал по полю, едва припорошенному белой крупкой снега. Радостная Герда, почувствовав свободу, бегала от одного кустика к другому, словно изучая, кто был здесь до нее.
…Среди деревьев хорошо, уютно. Бело-зеленые лапки сосен приятно гладят загоревшие на морозе щеки. Иду между янтарных стволов и ищу засохшие. Вот мелькнула меж ветвей небольшая птичка, села на сосну, пробежала вверх, постучала по коре и на другое дерево перелетела.
А я тем временем достал из кармана бинокль, рассматриваю этакого «скалолаза», зарисовываю в блокнот. Поползень занят, на меня внимания не обращает.
Бреду дальше… Смотрю – на сосне в развилке ветвей, эдак метрах в четырех от земли, – шарообразное гнездо сплетено из веток. «Не сорокино ли? – подумал я. – Нет, у той оно рыхлое и полупрозрачное, да и побольше этого будет.» Кроме веток в постройке было много мха, которым все щели законопатил искусный строитель этого убежища.
Любопытно мне стало. Вынул топор да полез на дерево. Но только я руку к «леточку» протянул, а оттуда как выскочит какой-то зверек. От испуга я чуть не упал, едва успел за сук ухватиться. А грызун мешкать не стал – мигом на макушке очутился.
Я спустился и стал всматриваться в крону. Нашел. Зверек всем телом прижался к ветке и затаился. Серый весь, как пепел. Это белочка в зимней шубке. А гнездо ее гайно называется. Оказывается, не только птицы умеют себе «домики» на деревьях вить. На зиму белочка, если не найдет подходящего дупла, устраивает себе спальню сама. Лишь во время оттепелей зверек просыпается и бежит пополнить жировые запасы семенами из шишек да припрятанными с осени орешками.
В этот день я первый раз в жизни увидел белку. Настоящую, дикую, лесную. Для меня эти моменты запомнились как яркая фотография – навсегда. Потом, уже в студенческие годы в Москве, я не раз встречал этих симпатичных зверьков в городских парках. Но все они были почти ручными и очень доверчивыми. И это обстоятельство делало встречи с ними пусть и не менее приятными, но уже не такими загадочными и неожиданными, как в моем раннем детстве, когда каждая впервые увиденная птица казалась открытием, а случайно застанная врасплох лесная белка – настоящим счастьем.
18.08.1998. (Дополнено и расширено 17.11.2005)
Белка, или векша
Сейчас уже мало кто задумывается, почему белка получила такое странное имя. По изменчивости окраски она держит одно из первых мест среди животных Палеарктики, но чисто-белыми бывают только альбиносы, а это в природе редкие исключения. Встречаются и так называемые белки-меланисты с совершенно чёрным мехом, и пегие белки, мех которых покрыт белыми пятнами. Однако чаще в окраске преобладают рыжие, бурые или тёмно-бурые тона летом и пепельно-серые или чёрные, иногда с коричневым оттенком, – зимой. Одно лишь светлое или белое брюшко грызуна хоть как-то оправдывает его название.
Векша – так раньше называли белку на Руси. Этот же эпитет можно найти и в научной литературе в качестве устаревшего синонима. Интересно, что векшами еще именовались блоки – крутящиеся колеса каких-либо механизмов с желобом для нити, цепи, каната. Кто знает, возможно, выражение «как белка в колесе» имеет самое непосредственное отношение к этому факту.
Для более полной картины нельзя не упомянуть и еще одно имя – веверица. Правда, так называли не только белок, но и других пушных зверей, которыми платили дань на Древней Руси – ласку, горностая. Последние зимой становятся белыми. Соответственно и веверица называется белой, т.е. зимнего, дошлого – полученного с долинявшего зверя – улова. Видимо зимние шкурки горностая, ласки и векши часто назывались белой веверицей, или просто белкой. А так как в общей доле пушнины, несомненно, преобладали векши, по иронии судьбы именно их и стали позднее величать не иначе как белками. К слову, и векша, и веверица являлись денежными единицами Древней Руси IX-XIII вв.
Но продолжим наше знакомство с белкой. Впрочем, кто же не знает ее? Этот симпатичный зверек известен нам с самого детства: редкая книжка с картинками обходятся без изображения белки. Где ее только нет! Белочка «завоевала» не только львиную долю фантиков шоколадных конфет с орехами, но «сумела угодить» и на гербы таких российских городов как Якутск, Слободской, Баргузинск.
Одно дело картинки и совсем другое – живая белочка. Все ли видели ее в дикой природе? Несомненно, здесь больше повезло городским жителям. В скверах и парках шустрые зверьки быстро привыкают к человеку и становятся почти ручными. Особенно легко встретить их зимой в местах подкормки пернатых, где они с удовольствием лакомятся и семенами подсолнуха, и орешками, и желудями. Иногда в одном месте собирается сразу несколько озорных белок, и, если повезет, они могут устроить потешные догонялки.
Детям зверьки особенно симпатичны. Подкупаемые доверчивостью парковых белок, сердобольные родители нередко уступают уговорам малышей и пытаются приобрести грызуна в качестве домашнего питомца. Но дело в том, что далеко не всякая особь может стать ручной настолько, чтобы ее можно было без опаски брать в руки, выпускать по комнате, словом, сделать из нее приятное животное, которое сможет по-своему подружиться с человеком. Такими становятся не более одного из десятков зверьков, пойманных молодыми и выкормленных в условиях неволи. Остальные сохраняют известную дикость или безразличие к человеку, пока тот их не трогает, и очень больно кусаются, если их неосторожно берут в руки. Кроме того, выделения белки довольно пахучи, так что поддержание чистоты в ее клетке требует немалых ежедневных забот.
Если городские белочки готовы без стеснения брать орехи или семечки прямо с руки, то их исконно-лесные сородичи отличаются кардинально противоположным поведением. Возможно, это объясняется многолетним промыслом зверьков, в результате которого выживали и давали потомство лишь самые осторожные и скрытные особи. В черте горда, в многолюдных парках, отбор, очевидно, двигался в противоположном направлении: преимущество получали «индивиды» терпимые к постоянному присутствию и вниманию человека, а излишняя недоверчивость в условиях запрета охоты практически почти не имела смысла.
Вырос я в сельской местности, потому не был избалован «парковым» доверием птиц или зверей. Всякий интерес со стороны человека вызывал в животных, прежде всего, подозрение, поэтому подкрасться к какой-нибудь стайке щеглов или даже воробьев представляло немало трудностей. Свои походы на природу я и не мыслил без полевого бинокля. А в парке? Вы видели там хоть раз человека с биноклем? Действительно смешно брать его с собой, когда птицы запросто садятся на руку, а белочки и полевые мыши вертятся под ногами и вовсе вас не боятся.
Мое первое знакомство с грызуном состоялось еще в школьные годы. …Декабрь правил бал. Белая крупка снега едва прикрыла нагую землю. В надежде выследить по свежей пороше русака или просто понаблюдать за пернатыми, я шел известной тропой к ближайшей лесозащитной полосе. По дороге встретил лишь серых куропаток да стайку звенящих снегирей. А вот в сосновой посадке атмосфера царила оживленная: большой пёстрый дятел работал в своей кузнице, синицы-ополовники попискивали в вышине, меж ветвей суетились желтоголовые корольки. Если бы не поползень, за которым я принялся наблюдать, не исключено, что странное овалообразное гнездо, спрятанное в кроне сосны, так и осталось бы незамеченным. Сизокрылый древолаз «показал» мне его, когда перелетел на дерево, в развилке ветвей которого и располагался любопытный объект. Конечно, про поползня я тут же забыл и решил непременно проверить, что это за жилище без окон, без дверей. Сделано оно было из веточек, щели между которыми были тщательно законопачены мхом, поэтому издали его можно было принять за эдакий гигантский кокон. Мне повезло – сосна попалась ветвистая, да и лезть невысоко: метров пять – не больше. В фуфайке и валенках взбираться не с руки, но любопытству до этого мало дела, и вот я уже у загадочного гнезда.… Вдруг оттуда как выскочит какой-то зверек! От испуга я чуть не упал, едва успел за сук ухватиться. А грызун мешкать не стал – мигом на макушке очутился.
Я спустился и стал всматриваться в крону. Нашел. Хозяин зимнего убежища всем телом прижался к ветке и затаился. Серый весь, как пепел. Вот она оказывается какая – белочка в зимней шубке. А гнездо ее гайно называется. Так что, не только птицы умеют себе «домики» на деревьях вить.
На зиму векша, если не найдет подходящего дупла, устраивает себе спальню сама. Изнутри гайно выстилается мхом, листьями, травой, шерстью. Нередко белка занимает скворечники, дуплянки или даже гнезда врановых, например, сороки. Считается, что самец либо вообще не вьет гайна, либо если и делает это, то гораздо менее искусно, чем самка. Оно и понятно: ему бельчат не воспитывать.
Как правило, у каждого зверька имеется несколько гнезд (до 15), 2-3 из которых основные. Радиотелеметрические наблюдения показали, что каждые 2-3 дня белка предпочитает менять убежища, даже в зимнее время, очевидно спасаясь от эктопаразитов. Одни и те же гайна векша может использовать в течение нескольких лет, периодически их подновляя. Зимой в одном убежище иногда живет пара белок, очень редко – 3-5. Но, как говориться, в тесноте, да не в обиде.
Моя белочка, похоже, имела не так много гнезд, так как я часто потом еще навещал ее и довольно часто заставал дома. И всякий раз потревоженный зверек избирал тактику затаивания.
Белка ведет преимущественно дневной образ жизни. Зимой покидает убежища только на время кормежки, а в очень сильные морозы и непогоду может несколько дней не выходить из гнезда. У среднерусской белки суточная активность имеет “однофазный” характер, т.е. зверек выходит на кормежку только один раз в сутки. При этом, как и у людей, можно выделить так называемых «сов» и «жаворонков». Так, у одних особей начало активности строго приурочено к восходу солнца, а другие зверьки покидают убежища спустя 2-4 часа после рассвета и кормятся во второй половине дня.
Как и всякий «уважающий себя» грызун, питается белка главным образом семенами различных видов ели, сосны, кедра, пихты, лиственницы, а также желудями и орехами. Второстепенными и сезонными кормами являются грибы, среди которых особое место занимает олений трюфель, почки, соцветия и побеги лиственных и хвойных пород, ягоды, клубни и корневища, лишайники, травянистые растения. Их доля заметно возрастает в бесснежный период, а также при неурожае основных кормов. В период размножения в рационе белок присутствует животный корм – насекомые и их личинки, яйца, птенцы, мелкие животные. После зимовки охотно грызет кости погибших животных, рога оленей, посещает солонцы. На зиму белка делает небольшие запасы желудей, орехов, шляпочных грибов.
Основными пищевыми конкурентами белки являются птицы-семенояды, мелкие грызуны, бурый медведь, соболь. Вместе с тем, при недостатке кормов именно запасы некоторых их этих животных (бурундука, кедровки, мышей), которые она легко отыскивает даже под полутораметровым слоем снега, помогают белке пережить трудный период.
Численность белок сильно зависит от урожая основных кормов. Значительное увеличение плотности поголовья (иногда в 4 раза) отмечается на следующий год после обильного плодоношения, а при бескормице оно сокращается в десятки раз. Строгой периодичности подъемов численности нет. В различных частях бывшего Советского Союза они наблюдались через 4-7 лет. А в последние два десятилетия на большей части ареала имеет место сильно затянувшееся падение численности вида, причины которого до конца не ясны.
В поисках корма белка может совершать значительные перемещения – миграции. При сильном неурожае на больших площадях зверьки передвигаются на значительные расстояния, переплывая реки и даже морские заливы; большое количество их гибнет от хищников, мороза и голода на открытых пространствах. Во время миграций белка заходит в тундру, проникает на острова, в массе появляется в посадках и лесополосах степных районов. Кочующая белка идёт широким фронтом поодиночке, не образуя значительных стай и скоплений, кроме как у естественных препятствий. Интересно, что в воде белки стараются держать хвост, как можно выше, поэтому при водной переправе особую опасность представляет ветер. Он легко "сбивает" пушистые хвосты в воду. А если главный «руль» намокает, веверица обречена, – хвост своеобразным якорем тащит ее на дно реки.
Помимо массовых миграций белке свойственны сезонные кочевки. У всех подвидов хорошо выражены активные летне-осенние перемещения (август – сентябрь), связанные с переходом молодняка к самостоятельному образу жизни. Самой активной группой среди молодняка являются самцы, которые за сутки могут пройти до 5 км. Дальность перемещений молодых самок зависит от наличия корма и плотности местной популяции. При бескормице сезонные кочевки могут перейти в массовые миграции. В этом случае в родных местах остается часть взрослых особей, которые с белковой пищи переходят на питание малокалорийными кормами с высоким содержанием клетчатки (почки, лишайники, хвоя, кора молодых побегов). У зверьков резко сокращается двигательная активность, и значительно увеличиваются размеры органов пищеварения. Именно за счет этой группы особей происходит затем восстановление численности местной популяции.
Помимо неурожая – главного лимитирующего фактора – есть у вевериц и другие напасти. К пернатым врагам белки следует причислить ястреба-тетеревятника, который запросто может расправиться с зазевавшимся зверьком, забравшегося на легко атакуемую с воздуха макушку дерева. Однако опасность поджидает белку и в гуще кроны, где за ней не без успеха охотиться лесная куница. Не смотря на легкость и ловкость белки, по длине прыжка она уступает более крупной и сильной кунице. В азиатской части ареала «промышляет» векшу соболь, на Дальнем Востоке – харза. Однако существенного влияния на численность белки эти хищники не оказывают.
Благодаря высокой потенциальной плодовитости, при наличии достаточного количества корма, размеры популяции могут быть быстро восстановлены. Обычно белка приносит один – два помета в год, а в южных частях ареала и до трех. В средней полосе период гона, если не сильно холодно, приходится на январь или, в случае затяжных морозов, – на февраль – март. В это время за самкой увязывается сразу несколько самцов. Брачные игры сопровождаются криками, беготней и частыми стычками между соперниками. Порою супружеские пары сохраняются у векш на протяжении всей жизни. Однако из-за высокой смертности самцов иногда создаются семейные группы из одного самца и 4 – 5 самок, которые живут по соседству и поддерживают дружественные отношения.
Беременность длится в среднем 35-38 дней. В марте на свет появляются голые и слепые бельчата. В помет обычно 4-6 детенышей, но иногда их число может достигать и 10. Через две недели появится волосяной покров, а прозреют малыши только через месяц после рождения. Мать выкармливает бельчат молоком в течение 40-50 дней. По истечению этого периода наступает второй гон.
Размеры второго помета меньше первого, да и сохранность у первопометников, как правило, выше – не менее 90% , а среди молодых второй генерации в некоторые годы выживает не более 6%.
Продолжительность жизни у белок в природе 8 – 9 лет. Но даже у слабоопромышляемых популяций доля зверьков старше 4-х лет составляет не более 10%. В районах с интенсивным беличьим промыслом население вида полностью обновляется за 3-4 года. Самки живут дольше. Так, в возрастной группе старше 6 лет самцы практически не встречаются.
Очевидно, дольше всего живут белки городских парков и скверов, где подкормка носит достаточно регулярный характер и не зависит от урожайности хвойных пород деревьев. Конечно, определенное беспокойство доставляют выгуливаемые собаки, а порой и излишнее любопытство человека, но это с лихвой окупается относительной стабильностью кормового источника, особенно в самое тяжелое – зимнее время года.
Уже в студенческие годы в Москве, я не раз встречал белочек в городских парках. Все они были почти ручными и очень доверчивыми. И пусть эти симпатичные зверьки уже не были такими загадочными и неожиданными, как в детстве, но общение с ними от этого не становилось менее приятным. Может быть это связано еще и с тем, что всякий раз пушистохвостые грызуны напоминали то время, когда каждая впервые увиденная птица казалась открытием, а случайно застанная врасплох лесная белка – настоящим счастьем.
осень 2006 г
Спасибо за ваши лайки и комментарии |